Национальна безопасность
ПРЕДЕЛЫ ПАДЕНИЯ
(Устойчивое развитие России - демографический аспект)
Конец века и тысячелетия - рубежи, переход которых без подведения итогов немыслим. В то же время, Россия, пораженная острым внутренним кризисом, уже который год ограничивает свой горизонт исключительно ближайшей перспективой не более 1-2 лет, т.е. ближайшими выборами. Однако, очередные выборы проходят, а перманентная катастрофа, проходящая в ожидании очередного "судьбоносного поворота", продолжается.
В шорах краткосрочных прогнозов страна живет уже почти пятнадцать лет. Это громадный, по меркам двадцатого века, срок, близкий к периоду между первой и второй мировыми войнами.
Все то время, когда страна была погружена во внутренние проблемы, связанные с ломкой идеологии и экономики, мир не стоял на месте. Претерпела изменения, в частности, и идеология международных отношений, идеология глобального экономического развития, произошла смена глобальных приоритетов.
На смену проблемам, связанным с военно-политическим противостоянием двух систем, пришли проблемы долгосрочного развития и его ограничений, связанных с конечностью мировых ресурсов минеральных, энергетических, биологических, земельных. На повестку дня встала проблема физических пределов роста цивилизации, проблема "пределов роста" и стратегии мирового развития - "концепции устойчивого развития (КУР)"
В настоящее время политика ООН в области устойчивого развития, полностью поддерживаемая странами индустриальной "восьмерки", определяется концепциями такой неправительственной организации, как "Римский клуб".
Основная идея КУР, выработанная "Римским клубом" и лежащая в основе политики ООН и смежных с ней организаций - введение международных ограничений на использование ресурсов и рост населения, а фактически введение квот на численность населения и уровень потребления, закрепляющих существующие различия между индустриальными странами (т.н. "золотой миллиард" населения) и прочими странами с "неосновным" населением "избыточной" численности, в число которых попадает и Россия.
Сегодня очевидно, что текущая и перспективная политика стран "восьмерки" и международных организаций ООН, МВФ, МБРР, и др., опирается на концепцию устойчивого развития, в которой России отводится роль расходуемого ресурса, за счет которого будет снижаться острота мирового кризиса для стран "золотого миллиарда".
"Ресурсная" роль России в реализуемой на уровне мирового сообщества КУР подтверждается как сырьевой переориентацией российской экономики под давлением МВФ, так и социальным курсом реформ, прямо направленных на сокращение ее коренного населения. Таким образом, явное или молчаливое согласие руководства России на реализацию в ее отношении КУР на основе действующей политики ООН означает согласие с уничтожением России.
Между тем, России, взятой отдельно от "мирового сообщества", опасность перенаселения и нехватки невосполнимых ресурсов не грозит. Основная опасность, угрожающая России - это нарастающая депопуляция населения и различного рода покушения на ее ресурсы - от миграционно-демографической экспансии с Юга до рафинированных форм неоколониальной эксплуатации со стороны стран "золотого миллиарда". Не исчезла и военная, в том числе ядерная, опасность, нарастающая по мере обострения нового передела мира.
Очевидно, что геополитические особенности и кризисное состояние России требуют выработки собственной концепции устойчивого развития, учитывающей глобальные тенденции развития (мировой ресурсно-демографический кризис) при безусловном приоритете собственных национально-государственных интересов.
При этом российская концепция устойчивого развития будет одновременно и долгосрочной антикризисной стратегией, на основе которой должны строиться и более краткосрочные программы экономического развития.
Глобальная катастрофа или новый передел мира?
Важнейшая сфера, в которой национальные интересы России в области долговременного развития объективно не совпадают с интересами стран "восьмерки" (чью позицию отражает "Римский клуб"), а также с интересами ряда перенаселенных стран, соседствующих с Россией, (Япония, Корея, Китай, среднеазиатские и закавказские государства СНГ, Турция) - народонаселение и демография.
К сожалению, общего решения глобального демографического кризиса, приемлемого для всех стран и народов, составляющих человечество, не существует.
Общеизвестные доклады Римского клуба "Пределы роста" и "За пределами роста", положенные в основу политики ООН, моделируя сценарии глобального развития на основе усредненных параметров, создают иллюзию единства интересов "мирового сообщества" и возможности единой мировой политики в области народонаселения, приемлемой в том числе и для России. Но на самом деле происходит "расчет средней температуры по больнице", в результате чего вымирающая Россия "лечится" международными организациями и программами от перенаселения (внедрение политики "планирования семьи" на собственные бюджетные средства и кредиты ЕС и МБРР).
Важнейшее упущение, лежащее в основе всех "усредненных" моделей мирового развития - отрицание общеисторического закона неравномерности развития государств и этнокультурных общностей, в том числе и миграционно-демографического. Между тем, именно миграционно-демографический передел мира и связанные с ним конфликты определяют лицо мировой политики сегодня и, тем более, будут определять его завтра.
Такой глобальный политический процесс, как "конфликт Севера и Юга", то есть "развитых" и "развивающихся" стран - ни что иное, как конфликт двух типов воспроизводства населения в условиях ограниченности мировых ресурсов.
Теория (а возможно и проект) "цивилизационных разломов" С.Хантингтона имеет ту же объективную основу: борьба этноконфессиональных общностей за жизненные ресурсы, принимающая форму пограничных и внутренних конфликтов, религиозных и политических движений. В связи с тем, что этноконфессиональная принадлежность зачастую определяет тип воспроизводства населения (характерный пример Косово), весьма характерным становится сценарий: миграция демографическая (репродуктивная) экспансия - отторжение (Косово, Босния, Израиль).
При этом, конфликты, связанные с миграционно-демографическим переделом, не обязательно связаны с вооруженной борьбой, особенно на начальных фазах процесса (рост мусульманских общин в Германии и Франции, составляющих 10-20% населения), что не снижает угрозы, а лишь меняет ее формы и переносит острую фазу кризиса на будущее. При этом, как это наблюдается в Косово, конфликтный потенциал, накапливаясь по мере нарушения этнического баланса, становится политической бомбой с дистанционным управлением из третьих стран.
Актуальность миграционно-демографической угрозы для России была в полном объеме продемонстрирована в Москве во время явно инспирированных извне азербайджанских волнений в начале мая 1998 года. Особую тревогу вызывает совмещение этих событий с весьма символической встречей лидеров антироссийской коалиции на Кавказе (Азербайджан, Грузия, Турция) на юбилее Алиева, а также общая эскалация напряженности на Кавказе. Малейшие сомнения в искусственном характере азербайджанских волнений в Москве развеял посол Азербайджана, официально заявивший о решимости более чем полумиллионной азербайджанской общины в Москве "защищать свои права" и впредь.
Фактически России была официально продемонстрирована угроза начала диверсионно-террористической войны в Москве с частичным показом возможностей Баку по управлению "пятой колонной" в случае необходимости. Таким образом, в результате непродуманной и неэффективной политики Кремля в области миграции и демографии, в пределах российской столицы уже размещено не менее 400 тысяч иностранных граждан призывного возраста (35-40 дивизий!), содержащихся за счет российской экономики и охваченных весьма действенной системой управления.
Однако данный пример лишь частный случай более общего явления последних лет: стремительного формирования в крупных городах России многочисленных хорошо организованных этнических общин, контролирующих значительную долю товарно-денежных потоков. При этом значительную долю этих общин составляют недавние переселенцы из бедных и перенаселенных стран-"метрополий" (Азербайджан, Армения, Вьетнам, Китай), прямо заинтересованных в притоке денежных средств из-за границы и вывозе излишков населения. Характерно, что этнические колонии в российских городах находятся под официальным или неофициальным патронажем соответствующих государств, использующих их в качестве средства непосредственного давления на Россию, как это было описано выше.
Сегодня в российских городах проживает, легально и нелегально, несколько миллионов выходцев из демографически избыточных государств ближнего и дальнего зарубежья. Учитывая, что по большинству прогнозов население России в ближайшие годы продолжит сокращаться на 1-1,5 млн. человек в год, численность иностранных этнических колоний (общин) в российских городах в ближайшие 3-5 лет по меньшей мере удвоится (миграционная экспансия) с последующим естественным удвоением за 25 лет (демографическая экспансия).
Одно из отрицательных последствий неконтролируемого роста иностранных колоний (общин) - занятие ими свободного жилищного фонда, что дополнительно способствует снижению рождаемости среди коренного российского населения.
Помимо миграционной экспансии в города, отдельно следует выделить массовую миграцию китайского населения на территорию Дальнего Востока и Сибири, где российское население уже сегодня соизмеримо с фактической численностью китайского.
...
Обеспечение устойчивого развития России на ближайшие десятилетия настоятельно требует действенной политики существенного повышения рождаемости коренных народов России и жесткого ограничения миграционно-демографической колонизации (экспансии) со стороны перенаселенных государств - и этот курс должен проводиться вплоть до стабилизации мирового населения, то есть примерно до второй половины следующего века.
Характерно, что в данном случае необходимые условия устойчивого развития России находятся в резком противоречии с "универсальной" политикой и рекомендациями ООН и международных организаций по устойчивому развитию, навязывающих России политику "планирования семьи" (т.е. ограничения рождаемости) и глобализации экономики, снижающей контроль за миграционными потоками.
Налицо объективное несоответствие долговременных национально-государственных интересов России в области народонаселения и той реальной демографической политики, которую осуществляют на ее территории целый ряд государств и международных организации зачастую при активной поддержке исполнительной власти. В этих условиях потребность в жесткой, целенаправленной и независимой государственной политике в области демографии, миграции и национальных отношений растет день ото дня. В условиях надвигающегося передела мира, который будет не только и не столько ресурсным, сколько миграционно-демографическим, запаздывание в этой сфере оплачивается миллионными человеческими потерями - а в ближайшей перспективе - и утратой территории.
Если предшествующие переделы мира проводились посредством войны, как продолжения политики иными средствами, то грядущий мировой кризис будет разрешен политикой, как продолжением войны иными средствами.
В числе "иных средств" демографическая политика, безусловно, стоит на первом месте, особенно в долгосрочном масштабе.
Демография как продолжение политики: от Шан Яна до Мальтуса
Исторически практика сознательного управления демографическими процессами возникла одновременно с возникновением централизованных государств нефеодального типа со сравнительно развитой системой разделения труда и широким использованием статистики (Египет, Междуречье и, в особенности, древнекитайские царства).
Если феодальная традиция рассматривала население как неотъемлемую принадлежность земельного надела, даваемого феодалу в "кормление", то древнекитайская практика государственного строительства и управления широко и осознанно использовала методы социального управления в повседневной практике, надолго опередив европейскую мысль.
Так, классический древнекитайский трактат "Шан цзюнь шу" (Книга правителя области Шан), датируемый 4-м в. до н.э., оказавший заметное влияние на китайскую государственную традицию, основное внимание обращает на рост населения с опережающим развитием продовольственной базы путем "обработки пустующих земель" и создания продовольственных резервов.
Автор трактата рекомендует весьма сложную систему государственной статистики: "Могущественное государство знает тринадцать видов подсчета: числа едоков в стране, числа взрослых мужчин и женщин, старых и слабых, чиновников и воинских начальников, тех, кто добывает себе пропитание речами, богатых, поголовья лошадей и быков, количества сена и соломы.
Если тот, кто хочет сделать свою страну сильной, не знает ничего об этих тринадцати видах подсчета, то его государство, несмотря на благоприятные природные условия и многочисленность населения, будет все слабее и слабее и в конце концов будет расчленено".
Определенное внимание обращалось на оптимальное соотношение площади сельскохозяйственных земель и численность населения то есть именно на ту проблему, которая сегодня многократно обострилась и в Китае, и на планете в целом.
Определенное внимание в трактате уделено устойчивости государственного управления в течение длительных промежутков времени (несколько поколений). Можно сказать, что это была одна из первых формулировок проблемы устойчивого развития, значительно опередившая свое время.
...Говоря о становлении и развитии европейской научной традиции в сфере демографии и смежных дисциплин, следует начать с классического труда Т.Мальтуса "Опыт о законе народонаселения". Впервые изданный в 1798 году, в разгар промышленной революции и связанного с ней демографического бума в Европе XIX века, "Опыт..." вскрыл одно из глубинных противоречий развития любого общества: явление компенсации абсолютного экономического роста быстрым ростом народонаселения, в результате чего среднедушевое потребление стабилизируется на уровне, близком к физиологическому минимуму.
"...Исходя из современного состояния заселенных земель, мы вправе сказать, что средства существования при наиболее благоприятных условиях применения человеческого труда никогда не могут возрастать быстрее, чем в арифметической прогрессии".
При этом, "если возрастание населения не задерживается какими-либо препятствиями, то это население удваивается примерно через каждые 25 лет и, следовательно, возрастает в каждый последующий двадцатипятилетний период в геометрической прогрессии".
Условия, в которых темпы роста сельскохозяйственного производства соответствовали бы темпам "естественного" роста населения (с периодом удвоения около 25 лет), встречались достаточно редко, в основном при сельскохозяйственном освоении малозаселенных территорий (Северная Америка XVIII-XIX в.), освоении новых сельскохозяйственных культур, значительно превосходящих традиционные по урожайности (картофель, кукуруза), либо резкое улучшение агротехники и ирригации ("зеленая революция 1960-70-х годов в "третьем мире").
Но, как справедливо отметил Мальтус, такие благоприятные условия носят временный характер, после чего рост пищевой базы достигает естественных пределов (исчерпание пустых земель и др.), после чего рост населения ограничивается ростом смертности от голода и сопутствующих социальных факторов.
Таким образом, Мальтус подошел к обоснованному выводу, который навлек на него несправедливые обвинения в антигуманности: он сделал совершенно обоснованный вывод, что при естественно-биологическом темпе размножения населения голод, бедность и другие факторы преждевременной смертности выполняют роль естественного регулятора численности населения и не могут быть устранены перераспределением продуктов труда внутри социума (благотворительность, пособия для бедных и др.).
Мальтусу были совершенно необоснованно приписаны призывы к массовому уничтожению "избыточного" населения с помощью сознательного устройства голода, войн и эпидемий, в то время, как он только перечислил их в числе факторов преждевременной смертности!
"К категории разрушительных препятствий к размножению населения... необходимо отнести вредные для здоровья занятия, тяжкий, чрезмерный или подвергающийся влиянию непогоды труд, крайнюю бедность, дурное питание детей, нездоровые жизненные условия больших городов - болезни, эпидемии, войну, чуму, голод."
Легко показать, что при равновесии смертей и рождений (стабильная численность населения) избыточная (неестественная) смертность от перечисленных "разрушительных препятствий" за период естественного удвоения населения будет равна численности населения. Поэтому Мальтус сделал очевидный вывод о том, что снижение смертности и социальных бедствий, связанных с перенаселенностью, может быть ограничено снижением рождаемости до уровня, при котором темпы роста населения, по меньшей мере, не превышали бы темпов экономического роста.
При этом единственным морально приемлемым средством ограничения рождаемости Мальтус считал регулирование брачно-семейных отношений.
Ирландская катастрофа XIX в. - репетиция мировой?
Объективность основных положений работы Т.Мальтуса разительным образом подтвердилась полвека спустя после выхода "Опыта..." в свет, причем, именно на примере Ирландии. Неустойчивость натурального и мелкотоварного хозяйства Ирландии, основанного на картофельной монокультуре, предсказанная Мальтусом теоретически, в полной мере проявилась в 1845-46 годах во время "картофельного голода", связанного с эпидемией картофельного фитофтороза, вызвавшей голод, значительно сокративший население. Единственным спасением для многих миллионов ирландцев от голодной смерти была эмиграция в Северную Америку, располагавшую в то время почти неограниченными земельными ресурсами (политика бесплатного выделения "хомстэдов" неосвоенных земельных участков под фермерские хозяйства продолжалась в США до первой четверти XX в.).
Что касается собственно Ирландии, т.е. даже в 1880 году ее население, опустошенное голодом, эпидемиями (холера 1849 г.) и массовой эмиграцией, находилось на уровне 1801 года, уменьшившись с 1841 года вчетверо!
Пример продовольственно-демографической катастрофы в Ирландии XIX в., предсказанный Мальтусом, важен для нас еще в двух отношениях.
Прежде всего, демографическая катастрофа в Ирландии - весьма и весьма адекватная локальная модель глобального кризиса, прогнозируемого на начало - середину XXI века, тем более, что по своим экологическим и демографическим показателям Ирландия середины прошлого века аналогична типичной развивающейся стране сегодняшнего времени.
Усредненная модель мирового развития, описанная в работах "Римского клуба", не учитывает таких факторов, как неодновременность возникновения и распространения глобального кризиса и непредсказуемость начала его острой фазы, которая инициируется случайными природными явлениями (неурожай). Естественным следствием неравномерности развития глобального кризиса будет, как и в случае с Ирландией, распространение миграционных волн, вызывающих вторичные кризисные явления в других регионах ("принцип домино"). Но если в прошлом веке волна ирландской эмиграции была поглощена малонаселенными Соединенными Штатами, то сегодня "малонаселенной территорией", отведенной сопредельными странами и "мировым сообществом" для сброса миграционных потоков, будет Россия. Как показано выше, эта угроза уже реализуется. Поэтому, на ближайшие десятилетия Россия будет "естественным заложником" социально-экономической стабильности Китая, проводя политику особых экономических льгот в обмен на отказ от миграции.
Второй крайне важный для России вывод из "картофельного голода" в Ирландии - крайняя неустойчивость обеспечения продовольственной безопасности России за счет натурального картофельного хозяйства.
...
Сегодня, когда население индустриальных стран стабилизировалось ("второй демографический переход") вследствие массового использования медицинских средств ограничения рождаемости, урбанизации и разрушения традиционной модели семьи, явление "первого демографического перехода" переместилось в бывшие колонии, а ныне "развивающиеся страны", во многом повторяя историю "старых индустриальных" стран Европы.
Буквальную реализацию прогнозов Мальтуса представляет собой широко известная "зеленая революция" в развивающихся странах, задуманная "антимальтузианцами" в качестве средства преодоления голода и нищеты. И действительно, первые результаты широкого освоения в "третьем мире" передовых агротехнологий, культур и систем ирригации дали весьма положительные результаты: за период с 1950 по 1984 гг. мировое производство зерна выросло в 2,6 раза, (т.е. на 160%), что значительно превысило рост народонаселения, в результате чего сбор зерна на одного человека увеличился на 40%, что качественно увеличило продовольственную безопасность данных стран в мировом масштабе и дало дополнительные ресурсы для несельскохозяйственного развития.
Но на эти цифры можно взглянуть и с другой стороны: на каждый процент среднемирового прироста подушевого производства зерна потребовался четырехкратный прирост производства зерна. Иными словами три четверти прироста продовольственной базы были "съедены" бесконтрольным ростом населения.
Однако в последнее время обстановка изменилась, сделав печальную победу пророчеств Мальтуса уже не относительной, а абсолютной. Ежегодный среднемировой прирост производства зерна в "условных объемах" к середине 80-х годов сократился в среднем до 1% в год. В результате в период с 1984 по 1993 гг. производство зерна на душу населения сократилось на 12% и продолжает сокращаться: мировое хозяйство вплотную приблизилось к физически и биологически обусловленным пределам роста.
С рыбными запасами дело обстоит еще хуже. Своего пика мировой улов рыбы, включая и внутренние водоемы, достиг в 1968 году (100 млн. тонн). С тех пор улов колебался в пределах 96-98 млн. тонн, так что к 1993 году потребление рыбопродуктов на душу населения сократилось на 9%. По данным ФАО, 17 океанских рыбопромысловых зон используются с предельной интенсивностью, а 9 находятся в состоянии упадка. Очевидно, и здесь достигнуты естественные пределы роста производства.
Стоит ли удивляться, если сегодня все сколько-нибудь адекватные модели глобального развития, используемые для реальных прогнозов, и, прежде всего, - модели развития "Римского клуба", официально признанные ООН, являются непосредственным развитием "Опыта о законе народонаселения" Т.Мальтуса?
Реколонизация: окончательный закат Европы
Подводя итоги эпохи индустриального развития в свете концепции естественных пределов Т.Мальтуса, следует заново рассмотреть динамику колониального передела мира и его постколониальной трансформации. При оценке экономической природы колониального освоения мира, начиная с эпохи Великих географических открытий, обычно преувеличивается непосредственно-экономический эффект приобретения колоний и явно недооценивается демографическая подоплека колониализма, во многом раскрывающая суть постколониального развития.
За исключением легендарного американского золота, вывоз которого из колоний Испании и Португалии за несколько десятков лет удвоил количество драгоценного металла в Старом Свете, заморские колонии никогда не давали непосредственной прибыли, соизмеримой с внутренним производством самих метрополий. Торговля пряностями, табаком, кофе, чаем и другими колониальными товарами была солью колониальной эпохи, катализатором промышленного развития, - солью, но не пищей.
Большую часть продовольствия и промышленного сырья метрополии получали из внутренних источников. Максимального физического, стоимостного и относительного объема товарооборот с колониями (например, Британии и Индии) достиг не в расцвете, а на закате колониальных империй в начале XX века. Таким образом, чисто экономические причины, в отрыве от демографических и миграционных процессов, не объясняют ни расцвета, ни заката колониальной эпохи.
Между тем, именно учет демографического фактора ставит все на свои места. Одним из безусловно верных наблюдений Мальтуса было отрицательное влияние на экономику беднейших слоев населения, которые, фактически, не участвуя в производстве, находились на иждивении общества, принимая на себя "обязанность" компенсировать повышенной смертностью избыточную рождаемость, не обеспеченную пищевой базой.
Поэтому, одним из главных стимулов освоения колоний было расселение избыточного населения метрополий. Именно расселение, а не торговля было основным стимулом образования колоний.
Пик колониальной активности европейских государств, приходящийся на вторую половину XIX века, совпадает с пиком миграционной активности европейских народов и, соответственно, с максимальными темпами прироста европейского населения. В демографическом разделе своего итогового экономического сочинения "Заветные мысли" Д.И.Менделеев характеризовал современную ему ситуацию следующим образом: "Если считать, что прирост сохранится и впредь близким к 1%, т.е. число жителей всей Земли будет удваиваться примерно в 60-70 лет, то через 100 лет, т.е. к 2000 году получится жителей на земле более 4 миллиардов и тогда теснота будет такая же почти повсюду, как теперь в Германии. Этим желанным образом совершенно просто и наглядно, т.е. реально, объясняется причина того, что все передовые страны с густым населением, даже маленькая Бельгия, в наши дни озабочены приобретением колоний. Англия, Франция и Германия и тут стоят впереди других народов, а Россия заблаговременно и дальновидно заняла соседние с ней пустыни".
Именно постоянный приток избыточного населения из метрополий был необходимым условием функционирования колониальных институтов: администрации, судебной системы, армии, полиции, а самое главное условным ростом белой переселенческой общины.
Закат колониальной эпохи наступил когда индустриализация Европы вследствие ряда причин привела к снижению темпов роста населения (начало второго демографического перехода). Помимо сокращения свободных людских ресурсов, снизились экономические стимулы миграции в колонии в связи с отставанием роста населения от роста производства. По иронии судьбы, решающим фактором демографического перелома в метрополиях стала громадная убыль (свыше 17 млн. военных потерь) активного мужского населения Европы во время Первой мировой войны, одной из целей которой был передел колоний.
Европейская демографическая катастрофа 1914-1918 годов стала началом конца традиционной колониальной системы. Несостоявшиеся жители колоний пали на полях Европы. В дальнейшем смена вектора демографического развития усилилась: в то время, как в Европе продолжился спад рождаемости, в колониальных странах наметился отчетливый прирост населения, обусловленный снижением смертности.
Вторая мировая война, породив как прямую убыль населения, так и спад рождаемости в Европе, стала толчком для лавинообразного обрушения колониальной системы, который в основных чертах завершился в течение всего двух десятилетий. Парадоксальным фактором ускорения этого процесса стал быстрый послевоенный рост европейской экономики (темп удвоения уровня жизни в 1950-1960-х годах составлял 10-15 лет), что вызвало волну ремиграции белого населения колоний на историческую родину, опережающую предоставление независимости соответствующим странам.
Кстати, все экономические функции "старой" колониальной системы по перераспределению доходов через международное разделение труда были успешно сохранены в новых формах (неоколониализм) и получили развитие в концепциях "нового мирового порядка" и "золотого миллиарда".
Однако, экономическое доминирование "старых индустриальных" стран отнюдь не исключает действия реальных демографических факторов, делающих это доминирование проблематичным.
В последние десятилетия отчетливо проявилась новая глобальная тенденция, которую можно назвать "реколонизацией" или "возвратной колонизацией" бывших метрополий.
Перенаселенность развивающихся стран вследствие демографического бума последних десятилетий и стабильный спад рождаемости в "старых индустриальных" странах при высоком уровне жизни и социальных гарантий создали ситуацию, когда вслед за волной обратной миграции белых колонистов (пик - 50-60-е годы) в Европу хлынула волна переселенцев из коренного населения бывших колоний. Характерно, что исторические и экономические связи сохранились - но процесс переселения по тем же путям, что в прошлом веке, но в обратном направлении, во многом облегчается культурно-языковым наследием колониальной эпохи. Так, если численность мусульманского населения Франции вследствие миграции к 2020 году вырастет с 20 до 30%, то с учетом демографической экспансии эта цифра превысит 50%, то есть французы станут этническим меньшинством на своей же исторической территории!
(Миграционные процессы, идущие на территории СНГ, имеют аналогичную природу.)
Таким образом, продолжение демографического спада и внешняя миграционно-демографическая экспансия грозят коренному населению Европы, включая народы России, повторением судьбы коренного населения Америки: превращением в национальные меньшинства и затем в лучшем случае, вытеснением на социальную периферию. Косово и Чечня - это только первые предупреждения.
Если процесс реколонизации Европы и колонизации СНГ не будет взят под контроль в ближайшие годы, коренные народы Европы не доживут до исхода мирового кризиса: самое позднее в 2050 году они станут национально-религиозными меньшинствами и исчезнут с исторической арены, оставив после себя новое поколение мертвых языков.
Россия в глобальных конфликтах XX века: общий взгляд
Если для крупных европейских держав конец XIX века закончился выходом к пределам экстенсивного роста, то для России XIX век был веком устойчивого развития, в ходе которого она стала неуклонно выдвигаться на лидирующие позиции в мире.
Если же оценивать демографический потенциал не по численности населения, а по его абсолютному годовому приросту, то на рубеже века Россия была безусловным лидером (возможно, уступая Китаю).
В XX век Россия входила, имея значительный запас устойчивости по своему демографическому потенциалу при высокой этнокультурной однородности населения, ее географического ядра - русского народа, позже подвергнутого искусственному разделу на три псевдонации. Значительно меньший запас устойчивости Россия имела по продовольственному обеспечению: производилось в среднем около 400 кг зерна на человека в год, что было существенно меньше показателей большинства европейских держав и, тем более, США (тогда около 600 кг/чел. год) не говоря о неоправданном масштабе вывоза зерна за рубеж.
Основными предпосылками неустойчивости Российской империи были:
- зависимость экономики, особенно промышленности, от мирового рынка и иностранного промышленного и финансового капитала;
- крайне высокая культурно-психологическая и, как следствие - и политическая зависимость российской элиты, включая правящую династию, от Европы ("западничество", "европейничанье"), обрекавшее Россию на роль младшего зависимого партнера в политике европейских держав.
Парадоксальное сочетание социально-политической неустойчивости с громадными резервами развития привело к тому, что Россия, до основания разрушенная бессмысленной мировой войной, внутренней катастрофой и интервенцией в результате втягивания в мировую войну, к началу 20-х годов восстановила свое территориальное ядро и к концу 30-х вышла на качественно новый уровень экономической мощи, а после Второй мировой войны вошла в число общепризнанных мировых лидеров.
Русско-японская война: пределы колониального роста
Первой крупной катастрофой XX века для России стала русско-японская война 1904-1905 годов. Несмотря на ограниченные масштабы военных потерь, в этой войне проявились процессы и закономерности, которые в будущих катастрофах сыграли ведущую роль. Можно сказать, что русско-японская война стала "генеральной репетицией" если не всего XX века, то, по меньшей мере, полосы войн 1914-1920 годов.
Чем актуальна и поучительна русско-японская война сегодня? Первая ее особенность: войне предшествовал длительный мирный период устойчивого развития (для России с русско-турецкой войны 1877-78 гг., для Европы - с франко-прусской войны 1870 г.), породивший недооценку как самой военной опасности, так и внутренней нестабильности, порождаемой затянувшейся войной. Более того, до начала военных действий "маленькая победоносная война" рассматривалась как средство внутриполитической стабилизации.
Вторая особенность русско-японской войны: это первая война за передел мира с использованием массовых армий (а не колониальных корпусов, как в англо-бурской войне). Таким образом, война стала индикатором достижения ведущими державами мира "пределов роста" колониальной модели развития, что предопределило Первую и Вторую мировые войны. Можно сказать, что в 1904-1905 гг. Япония приняла "досрочное участие" в Первой мировой войне.
Третья особенность войны 1904-1905 годов: ее глобальный политический и экономический характер, стоящий за двусторонним военным конфликтом. Как и во многих других случаях (русско-турецкие войны) за спиной противника России стояла целая политическая коалиция во главе с Великобританией.
Четвертая и главная особенность войны: ее неуклонное перерастание во внутриполитический кризис, угрожающий всей политической и социальной системе в целом. В конце концов, итоги войны были определены не военными действиями, а революцией 1905 года. Шлейф внутренних социальных конфликтов, спровоцированных войной, имел более чем значительные масштабы: если в ходе реформ Столыпина смертные приговоры были вынесены более чем 5 тысячам человек, то общие потери в этой необъявленной гражданской войне составили никак не меньше 10-15 тыс. человек. Издержки войны, связанные с внутренней дестабилизацией во много раз превысили так и не состоявшихся приобретений от упущенной победы. Сценарий 1904-1907 годов (начало войны, затягивание войны, внутренняя дестабилизация, гражданская война) повторился. Пренебрежение стабильностью во имя участия в "мировой политике" стало роковым.
Катастрофа 1914-1921 гг.
Укоренившаяся традиция делить период 1914-1921 годов на отдельные войны и революции и, начиная с 1917 года, отделять гражданскую войну в России от событий за ее пределами привела к тому, что подлинные исторические уроки этих лет сводятся к бесплодным догматическим спорам об "украденной большевиками победе в мировой войне" или "переходе империалистической войны в революцию".
Сегодня же, когда мир подошел к очередным пределам роста и определяется характер участия России в очередном и неизбежном переделе мира, для нее важнее глобальные аспекты мировой катастрофы 1914-21 годов. Каковы же уроки кризиса 1914-21 гг.?
Первый урок. Российская империя, сполна обеспеченная всеми видами ресурсов для устойчивого развития, не должна втягиваться в войну за передел территорий, либо вступить в нее на завершающем этапе, как это сделали США. Сегодняшнее участие России в борьбе "за глобальное устойчивое развитие", а фактически за передел мировых ресурсов в ситуации "пределов роста" снова, как и в 1914-1921 годах, превращает Россию в объект передела.
Второй урок. Опасность внешней финансовой экономической зависимости, которая в 1914 году стала основным инструментом втягивания России в крайне опасную для ее устойчивости (после 1905 года это было очевидно) войну. Сегодняшние внешние долги России не менее опасны для нее, чем французские займы начала века, и также угрожают с одной стороны экономической блокадой со стороны стран-кредиторов, а с другой стороны - втягиванием России в крайне опасный для нее передел мира в чужих интересах.
Третий урок. Недооценка участниками мировой войны, как фактора внутренней дестабилизации, хотя русско-японская война показала масштаб такой опасности. Именно внутренняя стабильность государств - участников Первой мировой войны определила ее конечные результаты.
Четвертый урок. Превращение войны коалиций 1914-1918 годов в войну за раздел Российской Империи после выхода России из войны в результате революции. В ходе интервенции 1918-1921 годов Россия стала объектом агрессии не только Германии, но и вчерашних союзников - Франции и Британии. Революция была лишь поводом для перегруппировки коалиций.
Пятый урок. Вторичность Гражданской войны и первичность интервенции, превратившей почти бескровную революцию 1917 года в длительный внутренний конфликт. Война между "красными" и "белыми" - идеологическая абстракция, порожденная впоследствии как советской, так и антисоветской пропагандой. Реально же правительству большевиков противостояли явно марионеточные военно-политические структуры, непосредственно управляемые и финансируемые странами-интервентами и оккупировавшими все российские порты и контролирующими границы. Характерно, что адмирал Колчак перед назначением "Верховным правителем" официально служил адмиралом британского флота, т.е. подчинялся Великобритании. Полностью инспирированными были и этносепаратистские движения, в первую очередь украинский сепаратизм, непосредственно созданный австрийскими и германскими спецслужбами.
Сегодня, когда Россия вновь становится объектом внешнего передела, следует полностью пересмотреть историю Гражданской войны, в которой внешняя агрессия (интервенция) была причиной, а Гражданская война - следствием.
Шестой урок. Значительное преобладание смертности, обусловленное распадом социально-экономической системы (голод, эпидемии, бандитизм) над непосредственно боевыми потерями воюющих сторон в ходе гражданской войны. Таким образом, социально-политическая нестабильность, как фактор смертности гораздо более значимая угроза, чем обычно принято считать. Затягивание конфликтов "во имя мира" является часто большим бедствием, чем военные действия.
Последствия войны или репрессий?
Демографические потери 20-30-х годов достаточно давно превратились в объект политических спекуляций. В качестве основной причины этих потерь называются, как правило, "репрессии", причем в число погибших произвольно завышается. Между тем, данные переписей населения 1926 и 1939 годов достоверность которых весьма высока, а также сохраненные архивы правоохранительных органов того времени показывают иное.
Так, с 1926 по 1939 год численность населения выросла на 17,1%, то есть росла на 1,2% в год. При этом численность мужчин (51594 тыс. человек) уступала численности женского населения (57804 тыс. человек) на 6,2 млн. человек, то есть примерно соответствовала военным потерям мужского населения в 1914-21 гг. Соответствующее количество женщин репродуктивного возраста, оставшихся без мужей, родили в среднем на 1-2 ребенка меньше, то есть дефицит рождений составил от 5 до 10 млн., что соответствует сокращению темпа прироста населения с 1,5% в год в 1900 г. До 1,2% в год в 1926-39 гг.
Поэтому оценку И.Гундарова, оценившего избыточную смертность за этот период в 8,5 млн. человек при недостатке рождений 4 млн. человек следует уточнить, так как "репрессии" должны были дать существенное преобладание мужской смертности. В то же время, результаты переписи 1939 года достаточно явно отражают результаты морового голода начала 30-х годов на Украине: если население РСФСР выросло на 16%, то население Украины выросло за эти годы всего на 6% при сходном типе воспроизводства населения, что соответствует демографическим потерям около 3 млн. человек и отражено в возрастной структуре (провал в группе 8-11 лет). Таким образом, демографические потери РСФСР, связанные с репрессиями, включая избыточную смертность в результате ссылки, переселения, заключения по неуголовным причинам вряд ли может превышать 2 млн. человек.
Великая Отечественная война
Идеологизированные легенды, связанные с потерями в ходе Великой Отечественной Войны, начались с заявления Н.Хрущева о "20 млн. убитых", причем эта цифра воспринималась, как величина безвозвратных боевых потерь. На самом деле, безвозвратные потери убитыми в Советской Армии составили за время войны с Германией 5,18 млн. человек; пропало без вести и попало в плен (включая неучтенные потери начала войны около 0,5 млн.) - 4,45 млн. человек, из которых не менее 1 - 1,5 млн. погибли в плену.
Таким образом, демографические потери, связанные с гибелью военнослужащих, составили не более 8,7 млн. человек при общем сокращении населения на 20-27 млн. человек. Таким образом, подавляющую часть погибших около 20 млн. человек составляет мирное население, большая часть которого погибла на оккупированной территории и на работах в Германии.
По оценкам И.Гундарова избыточная смертность в СССР (не РСФСР) в 1941-45 гг. составила 26,4 млн. человек, при дефиците рождений 10,9 млн. человек, всего 37,5 миллиона демографических потерь, из которых не менее 30 приходится на РСФСР.
Революция небытия
Понеся в период с 1914 по 1945 годы общие демографические потери около 50 млн. человек, в том числе, вследствие избыточной смертности - около 35 млн. человек, Россия вступила в исторически уникальную пятидесятилетнюю полосу мирного развития. По модели Мальтуса, исходящей из естественного темпа удвоения населения около 25 лет, население России, в 1950 году составившее свыше 100 млн. человек, к концу века должно было учетвериться, составив, соответственно, около 400 млн. человек. Однако население, в течение всего послевоенного периода не испытавшее морового голода и других катастрофических процессов, составило к концу века менее 150 миллионов. Разница в 250 миллионов человек требует объяснений.
Первый, наиболее очевидный, источник дефицита населения - демографические последствия Отечественной войны, в результате которой около 15 миллионов женщин репродуктивного возраста остались вдовами. Уместно считать, что при этом каждая из них не родила двух детей, что привело к дефициту рождений в 30 млн. человек, который, по меньшей мере, воспроизводился в последующих поколениях.
Однако, основной причиной резкого сокращения прироста населения стала так называемая "демографическая революция", или, говоря языком демографов, "второй демографический переход", связанный с урбанизацией, ломкой традиционной модели патриархальной семьи и введением в массовый обиход средств медицинского снижения рождаемости (аборты, контрацепция).
Первой крупной страной, в которой произошла "демографическая революция", была Франция - на рубеже XIX века естественный прирост ее населения составлял 0,8% в год против 1,5% в год в России и Германии. Следует отметить, что везде и всюду введение практики медицинского регулирования рождаемости вводилось с санкции правительства, после чего происходило устойчивое изменение социальных установок населения, делающее переход к малодетной семье практически необратимым: попытки повысить рождаемость запретом на аборты ведут к соответствующему росту применения более эффективных средств контрацепции, в результате чего восстановления рождаемости до исходного уровня не происходит.
Второй демографический переход ("демографическая революция") в России произошел довольно поздно: с середины 50-х годов, когда волевым решением в массовую практику были введены медицинские аборты.
В межвоенный период - между переписями населения 1926 и 1939 годов - прирост населения составил 1,2% в год, что ниже уровня 1900 года всего на 0,3% в год и объясняется военными потерями мужского населения: в 1926 году численность женского населения превысила численность мужского на 4,9 млн. человек, что привело к снижению рождаемости на 15-20%, т.е. на 0,2 - 0,3% в год.
Непосредственной причиной решения Н.Хрущева о проведении политики медицинского сокращения рождаемости (о котором, кстати, известно крайне мало) стал жилищный кризис в городах, связанный с массовыми разрушениями жилого фонда во время войны и быстрой урбанизацией: если в 1939 году городское население РСФСР составляло 36,3 млн. чел., то в 1950 году оно выросло до 43.7 млн. человек, а к 1960 г. - до 63,7 млн. Таким образом, медицинское сокращение рождаемости позволило снизить остроту жилищного кризиса в городах, высвободить дополнительные трудовые ресурсы и повысить доходы на душу населения за счет сокращения количества иждивенцев на одного работника.
Снижение средней рождаемости в эти годы было сравнительно малозаметным за счет того, что в начале 50-х годов рождаемость была снижена за счет большого количества вдов репродуктивного возраста, которая компенсировалась большим количеством рождений у замужних женщин. Однако к началу 60-х годов хрущевская демографическая политика привела к тому, что всего за десятилетие в городах, особенно в городах центральной России, наиболее типичной стала одно- или двухдетная семья при количестве абортов, превышающих количество рождений.
Перед центральной Россией внезапно встала угроза вымирания, причем, вымирания в мирное время, в то время, как население национальных окраин продолжало расти, подпитываясь ресурсами центра. С начала 60-х годов нетто-коэффициент воспроизводства населения упал ниже единицы в городах, а с середины 60-х - и в целом по РСФСР.
Однако опасные демографические тенденции списывались на вторую волну демографических последствий войны.
Статистика показывает, что с конца 50-х годов на одно рождение устойчиво приходилось около двух абортов, количество которых составляло около 4 млн. в год. Таким образом, демографические потери России, связанные с политикой поощрения абортов с 1960 по 1985 годы, составили около 100 млн. человек, а по настоящее время - не менее 140 млн. человек.
Оценка демографических потерь, связанных с абортами, показывает громадные биологические резервы восстановления численности российского населения в XXI веке. Однако для того, чтобы задействовать биологические резервы роста населения, сегодня необходимо коренным образом изменить сложившиеся стереотипы семейно-брачного поведения, сегодня все больше ориентирование на малодетную семью - причем ориентация на малодетность весьма мало зависит от доходов семей.
Переход России на так называемый "цивилизованный" тип воспроизводства населения, характерный для индустриальных стран с существенно более высоким уровнем потребления, чем это было в СССР, не только привел к относительному вымиранию русского населения, которое во многом предопределило распад СССР, но и создал дополнительную угрозу демографической безопасности, поставив воспроизводство населения в зависимость от субъективного решения потенциальных родителей, которое зависит от целого ряда факторов как материального, так и психологического и культурного характера, причем все факторы имеют тенденцию к снижению репродуктивных планов. Так, по данным Госкомстата на 1994 год современное молодое поколение женщин репродуктивного возраста планирует в среднем 1,2 -1,3 детей в течение всей жизни, что гарантирует быстрое вымирание населения России в сочетании с его дальнейшим старением.
Возникающая при "цивилизованном" типе воспроизводства населения зависимость рождаемости от субъективных планов родителей порождает особый тип неустойчивости развития: возникает контур отрицательной обратной связи, в котором социально-политические катастрофы ведут к отказу населения от деторождения, что создает устойчивый порочный круг депопуляции.
Первое проявление демографической неустойчивости такого типа было зафиксировано во время продовольственного кризиса начала 60-х годов, вызванного сельскохозяйственными реформами Н.Хрущева. Связанный с обострением социальной обстановки спад рождаемости выделить на фоне последствий войны достаточно сложно, но резкое снижение устойчивости новой модели семьи (снижение коэффициента брачности и рост разводимости) прямо влияющее на рождаемость, фиксируется достаточно четко.
Системный социально-экономический кризис, поразивший Россию в конце 80-х годов, породил новый, ранее неизвестный тип демографической катастрофы, для которого характерно как резкое повышение смертности, особенно среди лиц трудоспособного возраста, так и такое же резкое понижение рождаемости с 17 человек на тысячу в 1986-1987 годах до 8,9 и ниже в 1996 году. Этот показатель один из самых низких в мире.
Характерно, что в отличие от социально-политических катастроф начала-середины XX века, избыточная смертность не связана с моровым голодом, эпидемиями и военными действиями, а опосредована продолжительным психоэмоциональным угнетением всего общества, на что указывает рост смертности от сердечно-сосудистых заболеваний (психогенные инфаркты и инсульты) на 31%, психических расстройств (в 4,5 раза) и разного рода травм и насильственных причин, связанных с антисоциальным поведением (примерно в 2 раза). Однако, ведущая роль в депопуляции принадлежит снижению рождаемости.
По данным за 1993-96 годы избыточная смертность составила 2,9 млн. человек, а дефицит рождений 4,4 млн. По прогнозам Госкомстата 1996 года при сохранении существующих тенденций к 2010 году население России дополнительно снизится на величину от 8 до 14 млн. человек. Аналогичный характер имеют прогнозы ООН.
Выводы
Как видно из приведенного анализа, ключ к сохранению и устойчивому развитию России активная и эффективная демографическая политика. Естественно, необходимым условием реализации такой политики является, по меньшей мере, восстановление объемов реального производства на уровне 80-х годов и обеспечения дальнейшего экономического роста пусть даже при сравнительно невысоких темпах.
Демографическую программу можно условно разделить на две части.
Первая часть - защита России от миграционно-демографической экспансии извне, темпы которой значительно превышают темпы депопуляции коренных народов России. Помимо укрепления пограничного режима, особенно на границе с Китаем, необходимо вести более жесткую политику в области гражданства, четко разделив мигрантов, культурно и этнически чуждых России, и репатриантов - русскокультурное (русскоязычное) население республик СНГ.
Исключительно важно установление контроля над мелкой розничной торговлей, создающей экономическую базу для роста иностранных общин и этнических криминальных группировок, численность которых в российских городах достаточно давно достигла критического предела и создает целый спектр угроз для безопасности: от этнических конфликтов до терроризма.
Меры против миграционно-демографической экспансии, в отличие от мер по повышению рождаемости, требуют сравнительно низких затрат и способны дать ощутимый эффект в короткие сроки.
Снижение смертности до уровня конца 80-х годов задача, в основном решаемая восстановлением объемов производства и, соответственно, социального обеспечения и медицины.
Гораздо более сложная задача, ключи к решению которой лежат не столько в экономической области, сколько в области культурно- психологических установок всего населения в области семейно-брачных отношений, изменение которых требует длительных и системных усилий в общегосударственном масштабе начиная со школы и заканчивая информационной политикой и рекламой.
Необходима выработка у населения, вступающего в репродуктивный возраст, установки на двух-трехдетную семью, внедрение в массовое сознание многодетности, как "образа престижа", как поведенческой установки. Одновременно необходимо принятие жестких мер по искоренению пропагандируемой сегодня безнравственности, как фактора, непосредственно разрушающего семью и снижающего рождаемость. Необходима своего рода "моральная революция" - возвращение массового сознания к идеалам традиционной патриархальной семьи.
Безусловно, необходимым условием для всплеска рождаемости является создание благоприятного экономического фона причем определяющую роль играет не абсолютный уровень жизни, а устойчивость его роста.
Другим фактором повышения рождаемости является жилищное строительство и социальная политика в области жилья. Особую роль должны сыграть программы строительства индивидуальных домов в малых городах и, особенно, в сельской местности, где наблюдается катастрофическая нехватка кадров в сельском хозяйстве. Политика деурбанизации, которая призвана преодолеть негативные последствия демографической политики 50-х - 70-х годов и, фактически, заново заселить обширные территории за пределами городов, должна стать одним из важнейших приоритетов развития.
Россия, обладая всеми объективными предпосылками для преодоления внутреннего кризиса и выживания в кризисе глобальном, может и должна выработать и провести в жизнь свою стратегию устойчивого развития. Пределы падения достигнуты. Настало время приступить к новому строительству.
П.Бурдуков
Комментарий
О МАТЕРИАЛЕ "О ДЕМОГРАФИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ В ГЕРМАНИИ"
В бюллетене № 26, вышедшем в августе 1998 года, был опубликован материал "О демографической ситуации в Германии". В ответ на него поступило критическое замечания из Мюнстера (Германия). Рассмотрев затронутые темы, мы пришли к выводу о целесообразности прокомментировать некоторые фрагменты нашего материала.
Во-первых. В материале: "растущая популярность баварцев во главе со Шредером". Должно быть: "растущая популярность саксонцев во главе со Шредером" (имеется ввиду Г.Шредер - лидер социал-демократов).
Во-вторых. В тексте: "После войны в Германии была создана, пожалуй, самая простая процедура натурализации иностранцев". Данное предложение корректнее было бы изложить в редакции: "После войны в Германии была создана более простая, чем во многих европейских странах, процедура натурализации иностранцев" (например, в сравнении с соседними с Германией странами: Швейцарией, Данией, Швецией).
В-третьих. В ответ на свой запрос информагентство "Славянский мир" не получило от автора материала убедительной аргументации, свидетельствующей о том, что Ханнелоре Коль "является офицером турецкой разведки" или какие-либо ее действия могут быть истолкованы как лоббирование интересов турецкой стороны.
"Славянский мир"
СМИ
О МОДЕРНИЗАЦИИ WEB-САЙТА И ИЗМЕНЕНИИ АДРЕСА ДОСТУПА К МАТЕРИАЛАМ ИНФОРМАГЕНТСТВА "СЛАВЯНСКИЙ МИР"
В связи с модернизацией Web-сайта информационного агентства "Славянский мир" изменился адрес доступа к материалам информагентства.
Новый адрес: http://slavmir.msk.ru
Прежний адрес доступа (http://www.relis.ru/slavmir) продолжает действовать до особого уведомления.
На модернизированном сайте агентства начали функционировать новые тематические страницы. Одна из них "Лента новостей". Здесь размещаются сообщения, устанавливаемые в режиме реального времени.
__________
(РОПИ)
• Рубрика • 